[главная] [проза] [стихи]
Контакты: ovoine@gmail.com

Содержание:

Война
-Тот страшный день…
-Неожиданное знакомство
-До свидания, мама!
-В казарме
-Клятва Родине
-Милосердие
-Госпитальные будни

СКАЧАТЬ(эту и другие книги Марии Ивановны Фатеевой)

НЕОЖИДАННОЕ 3HAKOMCTВО
Весна в 1942 году пришла с опозданием. Но зато началась сразу бурно: под лучами горячего солнца быстро растаял снег, прошло половодье, зазеленели луга, быстро и дружно зацвели сады. У нас после весенней сессии по расписанию начались каникулы. Но отдыхать не пришлось ни дня. Работали то в колхозе, то на торфянике-заготовляли торф на топливо. Тяжелый физический труд был нам, медичкам, уже не в новинку. С декабря 1941 года мы выезжали на оборонные работы-копали противотанковые рвы. He легко было долбить ломом и киркой мерзлую землю. Бьешь так, что аж искры из глаз... Ночевали в нежилом помещении. Придем с работы голодные, уставшие, а в доме холодно. Надо идти за дровами, растапливать печку. У ее распахнутой топки теснились, плотно прижимаясь друг к другу. Глядя на огонь, вспоминали мирную жизнь, говорили о событиях на фронте, горячо возмущались, что нас туда не берут...
Домой вернулись только в марте и, чтобы наверстать упущенное, занимались каждый день до полуночи. Ввели у нас и военное дело. И летом занятия по "военке" не прекращались. Работа, учеба заполняли наши дни до предела.
В один из летних вечеров, вернувшись домой, устало присела к столу. Вдруг из репродуктора донеслось:
- ...оставили город Севастополь... Боже мой, что же такое происходит? Настроение было-хуже некуда. И небо за окном нахмурилось, почернело. Хотелось плакать. Ударил гром. По оконному стеклу застучали дождевые капли. И я не услышала, как скрипнула дверь.
- Девушка, извините, что зашел. Скажите, Лукошина Анна Андреевна здесь проживает?
Я вздрогнула от неожиданности. Передо мной стоял высокий молодой сержант. На потемневшей от дождевых капель гимнастерке поблескивали боевые медали.
- Да, здесь,-ответила я, а про себя подумала: вот ворона, как же это забыла дверь-то закрыть?
- Вы ее дочь?
- Нет, тетя Аня моя хозяйка. Я живу у нее на квартире. Она на работе, но скоро должна прийти. Может, что-нибудь ей передать?
- Я бы хотел сам с ней поговорить. Можно ее подождать?
- Пожалуйста,-разрешила я и подала ему стул.
Мельком взглянула на сержанта раз, другой... Выразительное, мужественное лицо. Глаза хорошие-спокойные, доверчивые. Вдруг неожиданный гость так пристально посмотрел на меня, что я смутилась.
- Девушка, почему вы такая грустная? Может, случилось что?
- Мне страшно!- призналась я. - До каких же пор будут отступать наши войска? Скажите, почему это происходит? Вы были на фронте и должны знать... Ведь нас убеждали в школе, что Красная Армия всех сильней, что мы дадим отпор любому врагу. А города сдаем... Почему?
Сержант не спешил с ответом. Он прежде всего спросил мое имя. Представился: Евгений. Помолчав, заговорил:
- Не надо отчаиваться, Маша. Немец вооружен до зубов, потому и нам пока не по зубам. Но я был на фронте. Я знаю, как дерутся наши ребята. Мы победим, Машенька... Я вот потерял в войну всех близких: отец погиб, потом брат. И мать в оккупации осталась. Не знаю, жива ли, но духом не падаю. Успокойтесь, Маша,-добавил он, заметив мои слезы. Потом нахмурился, как-то сразу повзрослел и сказал:-Эх, Маша, с недоброй вестью пришел я к вашей хозяйке! Сын ее, Владимир, был моим другом. В начале весны наше подразделение попало в окружение, С боями пробирались к своим. Володю ранило в живот. Умер он на моих руках.
Евгений достал пачку папирос, посмотрел на нее долгим тяжелым взглядом, но не закурил.
- Ожесточился я. Мстил за друга. Бил этих гадов беспощадно. Потом и меня ранило. Сразу боли не почувствовал, помню только, что обожгло плечо. Потом - кровь, рука онемела... Боялся, что инвалидом останусь, выйду из строя. Спасибо хирургу Сорокину. Могу снова держать в руках оружие. А вот что мне сказать Володиной маме, не знаю...
- Уж лучше вы ей пока вообще ничего не говорите,-посоветовала я,-ведь Володя у нее единственный, она не выдержит... Похоронки не было. Пусть считает без вести пропавшим, все-таки какая-то надежда...
- Пожалуй, вы правы,- согласился Евгений.-Пусть надеется. А после войны, если жив останусь, обязательно приду к ней. Помогу, если в чем-то нуждаться будет. Мне ее забывать нельзя...
И только он успел это сказать, как хозяйка появилась на пороге-худенькая, усталая.
- Маша, мне письма нет?
- Пока нет,- покачала я головой.
- Видела во сне Володю. Может, какое известие о нем будет...
И тут она увидела гостя;
- Жених, что ли? Ну а чего краснеешь-то? Познакомила бы лучше.
Евгений подошел к ней и подал руку. Лицо его покрылось пятнами. Чуть повернув голову, он кивнул мне, дескать, проводи,
Мы вышли на крыльцо. Гроза кончилась. Воздух был чистый, теплый... Мы молчали. Наверное, впервые в жизни оба в чём-то очень большом и значительном coлгали. Но это была святая ложь, и она сблизила нас.
Потом мы до полуночи гуляли по городу. Болтали о всякой всячине. И вдруг Евгений спросил:
- Ты будешь писать мне? Не обижайся, что на "ты" перешел. Мне кажется, что я давно тебя знаю...
- А я вас не знаю. Совсем не знаю. А вы мне такой вопрос задаете.
- Ах, Маша, если бы у нас было время для встреч, разве я спешил бы с таким вопросом? Ты не знаешь, как дороги на фронте письма. Есть такие бойцы, которые пишут даже совсем незнакомым девушкам. Когда приходит почта, и ни одной весточки тебе нет, тяжело...
Потом Евгений paccказывал о себе. До воины учился в педагогическим институте. Хотел быть учителем литературы.
Мне грустно и легко,
Печаль моя светла...
Он читал мне Пушкина, потом, осмелившись,-свои стихи.
Мы так увлеклись разговорами о поэзии, о прочитанных книгах, что забыли о времени... Евгений взглянул на часы и ахнул: в его распоряжении оставалось только несколько минут. Мы коротко попрощались. Он ушел быстрым шагом, а я медленно шла домой и все улыбалась. Наверно, и во сне в ту ночь я улыбалась.
Утром проснулась с радостным ощущением чего-то необыкновенного. Вскочила с постели, распахнула окно. Боже мой, как хорошо жить! И вдруг-горький, навзрыд, женский плач. Наверное, похоронку какая-то солдатка получила... Нет, нельзя быть счастливой, когда вокруг столько горя...
Когда вечером вернулась домой, нашла в дверях записку: "Маша, очень жаль, что не застал тебя. Хотелось сказать тебе много хорошего. Из госпиталя меня выписали, срочно уезжаю в часть. Но тебя я никогда не забуду. Жди письма". Вот и все. Едва познакомились, а уже-разлука. Радости как не бывало. Я помчалась на вокзал. Сумела втиснуться в переполненный автобус, но к поезду опоздала. Хвост воинского эшелона тоненькой ниточкой чуть помаячил вдали и скрылся... Я стояла на перроне как в воду опущенная. А рядом, будто обо мне, звучала песня. Хрипловатый голос пел:
Грустно в путь далекий

Друга провожали

Черные ресницы,

Черные глаза...
<вперёд> <назад>


   


Hosted by uCoz